Вечный Город

"Канализация - вот что нас объединяет!.."

из книги "Унитазы"

…сын Лебедева,
который уверял, что

"звезда Полынь" в Апокалипсисе, павшая на землю на источники вод, есть, по толкованию его отца, сеть железных дорог, раскинувшаяся по Европе.

Князь не поверил, что Лебедев так толкует, решено было справиться у него самого при первом удобном случае…

…Лебедев! Солнце ведь источник жизни? Что значат "источники жизни" в Апокалипсисе? Вы слыхали о "звезде Полынь", князь?

-- Я слышал, что Лебедев признает эту "звезду Полынь" сетью железных дорог, распространившихся по Европе.

-- Нет-с, позвольте-с, так нельзя-с! -- закричал Лебедев, вскакивая и махая руками, как будто желая остановить начинавшийся всеобщий смех, -- позвольте-с! С этими господами... эти все господа, -- обернулся он вдруг к князю, -- ведь это, в известных пунктах, вот что-с... -- и он без церемонии постукал два раза по столу, отчего смех еще более усилился.

Лебедев был хотя и в обыкновенном "вечернем" состоянии своем, но на этот раз он был слишком уж возбужден и раздражен предшествовавшим долгим "ученым" спором, а в таких случаях к оппонентам своим он относился с бесконечным и в высшей степени откровенным презрением.

-- Это не так-с! У нас, князь, полчаса тому составился уговор, чтобы не прерывать; чтобы не хохотать, покамест один говорит; чтоб ему свободно дали всё выразить, а потом уж пусть и атеисты, если хотят, возражают; мы генерала председателем посадили, вот-с! А то что же-с? Этак всякого можно сбить, на высокой идее-с, на глубокой идее-с...

-- Да говорите, говорите: никто не сбивает! -- раздались голоса.
-- Говорите, да не заговаривайтесь.
-- Что за "звезда Полынь" такая? -- осведомился кто-то…

-- Так что же после этого, -- горячился в другом углу Ганя, -- выходит, по-вашему, что железные дороги прокляты, что они гибель человечеству, что они язва, упавшая на землю, чтобы замутить "источники жизни"?

Гаврила Ардалионович был в особенно возбужденном настроении в этот вечер, и в настроении веселом, чуть не торжествующем, как показалось князю. С Лебедевым он, конечно, шутил, поджигая его, но скоро и сам разгорячился.

-- Не железные дороги, нет-с! -- возражал Лебедев, в одно и то же время и выходивший из себя, и ощущавший непомерное наслаждение.

-- Собственно одни железные дороги не замутят источников жизни, а всё это в целом-с проклято, всё это настроение наших последних веков, в его общем целом, научном и практическом, может быть, и действительно проклято-с.

-- Эк ведь у вас любопытство-то! -- заметил Евгений Павлович.
-- А мое мнение то, что кто такими вопросами не интересуется,-- тот великосветский шенапан-с!
-- Да хоть ко всеобщей солидарности и равновесию интересов приведет, -- заметил Птицын.

-- И только, только! Не принимая никакого нравственного основания, кроме удовлетворения личного эгоизма и материальной необходимости? Всеобщий мир, всеобщее счастье -- из необходимости! Так ли-с, если смею спросить, понимаю я вас, милостивый мой государь?

-- Да ведь всеобщая необходимость жить, пить и есть, а полнейшее, научное, наконец, убеждение в том, что вы не удовлетворите этой необходимости без всеобщей ассоциации и солидарности интересов, есть, кажется, достаточно крепкая мысль, чтобы послужить опорною точкой и "источником жизни" для будущих веков человечества, -- заметил уже серьезно разгорячившийся Ганя.

-- Необходимость пить и есть, то есть одно только чувство самосохранения...
-- Да разве мало одного только чувства самосохранения? Ведь чувство самосохранения -- нормальный закон человечества...

…чрез полминуты он уже опять сидел за столом, выпрямившись и вслушиваясь в болтовню разгорячившегося до последней степени Лебедева.

-- Мысль коварная и насмешливая, мысль шпигующая! -- с жадностью подхватил Лебедев парадокс Евгения Павловича, -- мысль, высказанная с целью подзадорить в драку противников, -- но мысль верная! ..

…Закон саморазрушения и закон самосохранения одинаково сильны в человечестве! Дьявол одинаково владычествует человечеством до предела времен, еще нам неизвестного. Вы смеетесь?

Вы не верите в дьявола?

Неверие в дьявола есть французская мысль, есть легкая мысль.
Вы знаете ли, кто есть дьявол? Знаете ли, как ему имя?
И не зная даже имени его, вы смеетесь над формой его, по примеру Вольтерову, над копытами, хвостом и рогами его, вами же изобретенными;
ибо нечистый дух есть великий и грозный дух,
а не с копытами и с рогами, вами ему изобретенными. Но не в нем теперь дело!..

-- Почему вы знаете, что не в нем теперь дело? -- крикнул вдруг Ипполит и захохотал как будто в припадке.

-- Мысль ловкая и намекающая! -- похвалил Лебедев. -- Но опять-таки дело не в том, а вопрос у нас в том, что не ослабели ли "источники жизни" с усилением...

-- Железных-то дорог? -- крикнул Коля.

-- Не железных путей сообщения,
молодой, но азартный подросток,
а всего того направления, которому железные дороги могут послужить, так сказать, картиной, выражением художественным.

Спешат, гремят, стучат и торопятся для счастия, говорят, человечества!

"Слишком шумно и промышленно становится в человечестве, мало спокойствия духовного", -- жалуется один удалившийся мыслитель.

"Пусть, но стук телег, подвозящих хлеб голодному человечеству, может быть, лучше спокойствия духовного", -- отвечает тому победительно другой, разъезжающий повсеместно мыслитель, и уходит от него с тщеславием.
Не верю я, гнусный Лебедев, телегам, подвозящим хлеб человечеству! Ибо телеги, подвозящие хлеб всему человечеству, без нравственного основания поступку, могут прехладнокровно исключить из наслаждения подвозимым значительную часть человечества, что уже и было...

-- Это телеги-то могут прехладнокровно исключить? -- подхватил кто-то.

-- Что уже и было, -- подтвердил Лебедев, не удостоивая вниманием вопроса,
-- уже был Мальтус, друг человечества.

Но друг человечества с шатостию нравственных оснований есть людоед человечества, не говоря о его тщеславии; ибо оскорбите тщеславие которого-нибудь из сих бесчисленных друзей человечества, и он тотчас же готов зажечь мир с четырех концов из мелкого мщения, -- впрочем, так же точно, как и всякий из нас, говоря по справедливости, как и я, гнуснейший из всех, ибо я-то, может быть, первый и дров принесу, а сам прочь убегу. Но не в том опять дело! ..

…Вот тут и разгадка! Стало быть, было же нечто сильнейшее костров и огней и даже двадцатилетней привычки! Стало быть, была же мысль сильнейшая всех несчастий, неурожаев, истязаний, чумы, проказы и всего того ада, которого бы и не вынесло то человечество без той связующей, направляющей сердце и оплодотворяющей источники жизни мысли!
Покажите же вы мне что-нибудь подобное такой силе в наш век
пороков и железных дорог...
то есть надо бы сказать: в наш век пароходов и железных дорог, но я говорю:
в наш век пороков и железных дорог,
потому что я пьян, но справедлив!

Покажите мне связующую настоящее человечество мысль хоть вполовину такой силы, как в тех столетиях.

И осмельтесь сказать, наконец, что
не ослабели, не помутились источники жизни под этою "звездой",
под этою сетью, опутавшею людей.

И не пугайте меня вашим благосостоянием, вашими богатствами, редкостью голода и быстротой путей сообщения!

Богатства больше, но силы меньше;
связующей мысли не стало;
всё размягчилось…

…где же оратор, где ж Лебедев? Лебедев, стало быть, кончил? О чем он говорил? Правда, князь, что вы раз говорили, что
мир спасет "красота"?..