Пушкин Александр Сергеевич

Из Азии переехали мы в Европу* на корабле.
Я тотчас отправился на так называемую Митридатову гробницу* (развалины какой-то башни); там сорвал цветок для памяти и на другой день потерял — без всякого сожаления.
Развалины Пантикапеи не сильнее подействовали на мое воображение. Я видел следы улиц, полузаросший ров, старые кирпичи — и только. Из Феодосии до самого Юрзуфа ехал я морем. Всю ночь не спал. Луны не было; звезды блистали; передо мною, в тумане, тянулись полуденные горы.... „Вот Чатырдаг", — сказал мне капитан. Я не различил его, да и не любопытствовал. Перед светом я заснул. Между тем корабль остановился в виду Юрзуфа. Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли; плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленными к горам; тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между ими;
справа огромный Аю-даг.....и кругом это синее, чистое небо, и светлое море,
и блеск, и воздух полуденный.....
В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом...

...Вигель рассказал мне любопытный анекдот. Некто Норман или Мэрман," сын кормилицы Екатерины II, умершей 96 лет, некогда рассказал Вигелю следующее. —Мать его жила в белорусской деревне, пожалованной ей Государыней. Однажды сказала она своему сыну: „Запиши сегодняшнее число: я видела странный сон. Мне снилось, будто я держу на коленях маленькую мою Екатерину в белом платьице — как помню ее 60 лет тому назад". Сын исполнил ее приказание. Несколько времени спустя дошло до него известие о смерти Екатерины. Он бросился к своей записи, — на ней стояло 6-ое ноября 1796. Старая мать его, узнав о кончине Государыни, не оказала никакого знака горести, но замолчала — и уже не сказала ни слова до самой своей смерти, случившейся пять лет после...
А.С.Пушкин Из Дневников